Саша Черный. Собрание сочинений в 5 томах. Т.3 - Страница 42

* * *

Во время прений после доклада проф. Смяткина «Наши разногласия» произошел небывалый в истории русской интеллигенции случай. Докладчик, выслушав своего оппонента, встал и, подойдя к нему, пожал ему руку со словами: «Вы меня убедили, благодарю вас».

Изумление слушателей, наблюдавших впервые в жизни такое отношение докладчика к оппоненту, не имело границ.

<IV>

12-го сентября около полуночи в раскрытое окно редакции «Ил. России» вскочил голодный страус и проглотил лежавшую на столе связку ключей.

Вызванная по телефону пожарная команда связала страуса, а живущий визави редакции дантист извлек при помощи большого магнита ключи из страусового желудка.

Переночевавший в ванной страус был в следующее утро отправлен с редакционным мальчиком в открытом такси по месту жительства, в Зоологический сад.

* * *

С первых чисел октября в Париже начнет выходить в свет новая ежедневная газета «Харьковский американец». Вместо шаблонных газетных отделов — передовицы, фельетона, хроники и т. п. — газета будет печатать четыре бульварных романа с продолжениями:

1) роман сенсационно-двуспальный,

2) сенсационно-каторжный,

3) сенсационно-оккультный и

4) сенсационно-марсианский.

В редакторы приглашен опытный харьковский закройщик, имеющий большие связи в светских, уголовных и оккультных кругах.

* * *

Эмигрантом-инженером Р. изобретен новый тип эмигрантских походных квартир. Квартира устроена по типу водолазного костюма, передвигаемого жильцом при помощи роликовых коньков. Члены любой семьи, прицепившись друг к другу крючками, могут т<аким> об<разом> двигаться в любой местности. Квартиры приспособлены для ночевки под открытым небом на деревьях в гамакообразных позах, на земле — плашмя, на воде и под водой — в любой позе.

ОБМЕН

Неизвестно, по каким пролетарским соображениям совправительство усиленно зазывает в свою лавочку краснонациональных эмигрантов для отправки эшелонами на «родину». Коммунисты, взывающие о любви к «родине», столь же дикое и неэстетическое зрелище, как шакалы, умиленно проповедующие вегетарианское питание (не для себя, конечно)…

Судя по напечатанным в «Парижском вестнике» маргариновым письмам кающихся Митрофанов, зазывание идет туго. Письма наспех стряпает безработный чекист, редактирует, судя по слогу, бывший полицейский паспортист. При бедности эмигрантской юмористической литературы письма эти можно было бы тиснуть куда-нибудь в «смесь», если бы они не были так угрюмо однообразны. Вот готовое клише (варьируются только подписи и трехэтажные слова):

«Дорогая редакция!

Эмигранты все, холера им в бок, белые бессознательные гады, обливающие помоями добрую и заботливую, как родная мама, советскую власть. Чем подписаться на красный аэроплан в подарок Красной Армии, честью раскаяться, попросить прощение, взять способие и вернуться на пролетарскую родину, которая цветет, все равно как красный мак в советском огороде, они, с-ы дети, ездят взад-вперед по Берлинам, Парижам, издают свои вонючие печатные органы и изливают вонючую ложь на красную матушку Россию. Собака лает — ветер носит!

Огромное спасибо, земной поклон тебе, дорогой „Парижский вестник“, что ты наконец открыл нам глаза, залепленные белым мраком. Это вам не Милюков и не Гессен, купающиеся в золоте и пьющие нашу трудовую кровь!..

Бросил курить, скопил пять мозолистых франков, которые и прилагаю. Расписки не надо, верю и так.

С раскаявшимся приветом Игнатий Мокрецов с Бобруйска (бывший гад, а теперь зрячий)».

Если «эшелоны» не миф, то «Бумеранг» от всей полноты сердца приветствует скорейшую отправку нескольких сотен Митрофанов в братский СССР-ский котел. Воздух в эмиграции станет значительно чище, а застрявший в Париже «Союз возвращения на Родину» сможет наконец открыть в Москве кооперативный завод красных мыльных пузырей для устройства на нем всех безработных, раскаявшихся Мокрецовых.

Со своей стороны считали бы справедливым в обмен на зауряд-Митрофанов получить из СССР несколько сотен близких нам людей, которые годами простаивают в хвостах и не могут получить визы на выезд из самой счастливой и свободной страны в мире. Посильную для нас сумму на выкуп мы обязуемся собрать по подписке и внести в любой несоветский банк.

Думаем, что при всей нашей бедности, новая статья — выкуп эмигрантами своих родных и близких — значительно подымет температуру малокровного советского червонца.

МУЗЕЙ «БУМЕРАНГА»

Вещи ветшают, изнашиваются и выбрасываются в мусорный ящик. Между тем негодная вещь часто по своему символическому значению неоценима. Зубочистка, которою ковыряла в зубах Жорж Занд, стоила в свое время 1 су, а теперь ее не купишь и за 100 фунтов.

Но нас лично интересуют предметы, связанные с преходящим эмигрантским бытом. Не щадя времени и франков, мы положили в редакции «Бумеранга» начало «Музею русской эмиграции».

В нашей витрине пока имеются следующие уники:

1) перо, которым гр. А. Н. Толстой писал в «Общ<ем> деле»;

2) трудовой мозоль Ильи Василевского (He-Буквы), приобретенный им от частого получения авансов в белогвардейской печати (Киев, Париж и пр.).

3) рукопись «Записок мерзавца» Ветлугина, гастролирующего в настоящее время в той же роли в Нью-Йорке;

4) список 14 миллионов раскаявшихся эмигрантов, приобретенный у машинистки «Пар<ижского> вестника»;

5) последняя буква «ять», написанная Зинаидой Венгеровой до перемены ею ориентации;