Саша Черный. Собрание сочинений в 5 томах. Т.3 - Страница 59

«Тоска» Пуччини называется на советский лад «Борьба Парижской коммуны в 1871 г.», «Гугеноты» Мейербера стали «Декабристами», а «Жизнь за царя» перешита в «Жизнь за серп и молот».

«Бумеранг», в свою очередь, может порадовать своих читателей. От неизвестного поклонника нами получено из Тифлиса заклеенное в коробке с халвой новое советское либретто оперы «Краснодемон». Было бы, может быть, более точно назвать эту оперу «Кавказской Вампукой», но авторские права, к сожалению, не принадлежат нам.

Редакция

АКТ I

Демон на красной скале в красноармейском шлеме со звездой поет «Интернационал». Ангелы в небе стыдливо закрывают уши. У ног Демона аэроплан, подаренный ему парижским «Союзом возвращения на родину».

В облаках проплывает задумчивая тень Карла Маркса с «Капиталом» под мышкой.

Хор тифлисских кинто под аккомпанемент зурны заливается.

Арарат большой гора —
Константинополь видно…
Чемберлен убил бобра,
Как ему не стыдно!

Демон величественно сходит со скалы, берет в одну руку серп, в другую — молот, в зубы — кинжал, танцует лезгинку и баритонит.

На воздушном океане
Без руля и без ветрил
Над Европою парил…
Сбросил сотню прокламаций,
Всунул солнцу в грудь кинжал,
С облаков на Лигу наций
Равнодушно наплевал…

Багровое солнце, истекая буржуазной кровью, конфузливо скрывается за горы. Демон в сгущающейся мгле достает из ущелья бурдюк с кахетинским, высасывает его до капли и бросает в пропасть.

Клянусь я мировым пожаром,
Тебя, капитализм-паук,
Я сброшу в пропасть над Дарьялом,
Как этот выжатый бурдюк!

За сценой красноорудийная пальба. Из люка появляется американец-миллиардер. Демон предлагает ему нефтяную концессию. Оба обнимаются и, напевая «Аллаверды», садятся в автомобиль и уезжают в духан под горою заключать контракт.

АКТ II

Выстланный червонцами двор князя Гудала. Рабы, закованные в кандалы, разносят гостям шашлык и самогон. Гурии, подстегиваемые бичами, принимают пластические позы.

Крупный помещик, князь Гудал, лениво глотает поданные ему на платиновом блюде крупные жемчужины и, икая, басит.

Я давлю свой народ
И живу я развратно…
Но возмездье придет,
Это мне неприятно!
О дочь моя Тамара,
Запомни мои слова:
Ты выйдешь за комиссара
И будешь вполне права…

Рабы (в сторону, пролетарским шепотом).

Возмездье придет…
О госпожа Тамара!
Восстанет народ, —
Ты выйдешь за комиссара!
Отец твой падет в борьбе.
Тра-ла-ла!
А мы при тебе, —
Хочешь ты или нет,
Образуем грузинский Совет…

Тамара бледнеет, вытаскивает из волос оправленную в княжеский сталактит шпильку и вонзает ее в глаз любимой рабыни.

Гости восторженно аплодируют.

Браво, Тамара!
Шпилькою прямо в глаз…
Такого удара
Еще не видал Кавказ!

Над дальней саклей, иронически скрестив руки, появляется бюст Демона.

Ха-ха-ха!
Каждый удар — пропаганда…
Помни, белая банда!
Ха-ха-ха!!..

АКТ III

Обвешанный черепами кавказских пролетариев, белогвардейский жених Тамары легкомысленно скачет в замок Гудала, чтобы обручиться со своей несознательной невестой. Друзья-приспешники бренчат золотыми доспехами (96-й пробы) и весело поют.

Вместо кофе, вместо чая
Кровь народа все мы пьем!
Так живем мы, не скучая,
С нашим пьяницей-вождем…

Жених

Эй, приятели-убийцы!
Здеся будет наш ночлег.

Хор рабочих-осетин (из-за кустов, пролетарским шепотом)

Засыпайте, кровопийцы,
Мы готовим на вас набег…

Жених, забыв сотворить вечернюю молитву, раскидывает бурку и кладет под голову несгораемую шкатулку с долларами.

Засыпает и поет во сне.

Душа терзается тяжко…
В ущелье завыл шакал…
В руке — дворянская шашка,
В шкатулке — мой капитал.
О Тамара!
Перед тем, как спать ложиться,
Я забыл помолиться…
Ты мне, видно, не пара!

Костры зловеще гаснут. Белогвардейский храп наполняет долину. Из-за зарослей кизила бурно влетают на красноишаках осетины и рубят спящих с лихим припевом.

Цок-цок!
Мы — пролетарская рать!
Цок-цок!
В плен никого не брать!

Демон командует из бронированной башни.

Пулю в висок!
Шашкою в брюхо…
Кинжалом в бок!
Кастетом в ухо…

Осетины вытирают марксистские шашки о кудри убитых врагов, становятся в кружок и поют.

Вот раздолье для мечей!
Где ж товарищ-казначей?
Сделай опись и добычу принимай,
Кстати, завтра, кстати, завтра первый май!

Тов. казначей грузит на грузовик драгоценные доспехи и седла, но над шкатулкой в раздумье останавливается…

Шкатулка! Увы…
Ужели все для Москвы?
Товарищи, прошу вас, отвернитесь.
Шлю красный вам привет!
Во имя Маркса поклянитесь:
По описи — шкатулки нет…

Осетины клянутся, становятся на колени и поют «Интернационал». Верблюды и ишаки почтительно опускают головы.